Что дает нам понимание стилистики интерьера? Любой предмет, который вы хотите вписать в уже существующее жилое пространство (будь то ваза, ковер или предмет искусства), должен быть в гармонии по стилю с тем, что уже есть в помещении. Предмет, "вываливающийся" из общего стиля, будет смотреться чужеродно.

Каждое произведение изобразительного искусства прекрасно по-своему, но в этом не только заслуга художника. Существуют разные виды художественной живописи. Рассмотрим, какая бывает живопись.

Все мы знаем и любим зимние пейзажи известных русских художников прошлого – Бориса Кустодиева, Игоря Грабаря, Ивана Шишкина, Алексея Саврасова, Константина Горбатова и многих-многих других. Еще со школьной парты, с детских походов в музеи мы вспомним не одну картину на зимнюю тематику. А что происходит сейчас в современном искусстве? Присутствует ли зимняя тематика в творчестве современных художников?

В Метрополитен-музее в Нью-Йорке хранятся мраморные слепки рук двух выдающихся русских художников, внесших значительный вклад в мировую культуру. Первый слепок принадлежит композитору Сергею Рахманинову. Второй – художник Халилбек Мусаясул, аварец, уроженец села Чох Гунибского района Республики Дагестан.

«Цвет — это клавиши, глаз — молоточек, душа — многострунный рояль. Художник есть рука, которая посредством той или иной клавиши целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу» (В.В. Кандинский, русский художник).

«Невыраженные эмоции никогда не умрут. Они похоронены заживо и позже проявятся более уродливыми способами», — считал Зигмунд Фрейд. Но не в случае с японским художником под ником avogado6: он научился выражать эмоции при помощи рисунков. Про него самого почти никто ничего не знает, разве что он очень любит химию и на его аватарке стоит портрет известного итальянского ученого Авогадро. Работы художника пронизаны таким тонким символизмом, что каждый из нас нашел в них что-то важное для себя.

Знаменитости с удовольствием инвестируют в искусство, понимая, что картины, в отличие от славы, вечны. Опра, Лео, Мадонна, Элтон, — что там у вас?